неё, то, когда видишь себя по грудь, в реальности у тебя тотчас исчезает нижняя половина, переместившись в зеркало. А зеркало проектирует тебя из зеркала в реальность, как голограмму. Вес у этого чудо тела, как никак, известно давно, пять микрограмм. Гулливер каждый день взвешивается на ней, смотря. Именно тогда, Гулливера и захватывают карлики и лилипуты, накрывают зеркало покрывалом, и Гулливер падает на землю. У него есть только верхняя половина на земле, а весомая, нижняя остаётся внутри зеркала. Лилипуты бьют его и бьют, потому что у него даже нет рук, всё в зеркале, вот поднял бы он руки, когда смотрел, может и руки были бы. Когда им надоедает бить великана, когда они съедают все продукты дома и обворовывают его, крадут золото и чайные ложки, открывают зеркало и убегают. Из зеркала вылетает нижняя половина и приклеивается к Гулливеру. Он встаёт и начинает гладить себя, потому что больно. Его ведь били. Злится он, но лилипутов найти не может.

Эх если бы у него был смартфон, то помогли бы ему отыскать этих лилипутов, потому что и телефоны то уже необычные появились, что могут примагнитить лилипутов к крышке смартфона. А внутри него педали крутят хомяки физики, они-то точно знают, что движение жизнь. Когда телефон выключается, они вытирают пот, и идут спать. Бывает целый день, а бывает три минуты. Дело час, аккумулятор нужно наполнять энергией и движением. Когда нажимают на экран, грузчик внутри бегает и передвигает, перестраивает мир, раздел настроек, почту, да всё что угодно, куда нажмёт человек, то и строит строитель грузчик.

Вы когда-нибудь видели страусов землекопов? А вот осы видят их каждый день, ведь они нанимают их, чтобы они строили им норы. Настоящие тоннели. Их даже муравьи нанимают, когда не успевают до зимы приготовить дома. Они грызут огромными зубами землю, как черви, внутрь, сжимаются и плюющаяся, как пластилин и ползают. У них рот бездонный колодец. Всё съеденное вылетает в другом месте, через телепорт, в Якутии. Такой же телепорт внутри страуса. В Якутии принимаю землю и высаживают пальмы вокруг юрт. Кормят ими слонов. Слоны едят и становятся ещё морщинистее, и мудрее. И всем потом рассказывают, чтобы кормили всех нормальной едой, и, что все якуты долбанные дегенераты тупорылые.

Муравьи сами по себе обычные, только вот они в коконе хранят вовсе не младенцев муравьев, а настоящих людей. Маленьких. Они также сосут соски в коконе, и сюда они попали из ракеты на орбите. Соски те из кишков пауков, и из молока кролика. Когда люди ложатся спать в криосон в свои капсулы, то перемещаются в кокон муравья, уменьшившийся. Обратно, потом, как узнается, невозможно вернуться. Так можно среди толпы муравьев заметить человека, который таскает на спине песчинку сахара или тянет за собой солому, чтобы укрепить проходы в тоннели. Они матерятся, орут, но делают. Пусть только не сделают, военные муравьи отрубят им лапы. Им тут слабые не нужны. Вовсе. Как-то раз пытался у нас тут один построить машину, чтобы быстрее передвигаться, так сразу же убили его, назвав шарлатаном и гнусным лентяем. Теперь и думать запрещено без приказа. Люди бегут и бегут, устают, как только садятся, получают копьем по пузу, и снова бегут. Пусть ползают, но не стоят на месте, пробки не создают в тоннели муравьином. Есть здесь носильщик, нет, он никого тут не насилует, он таскает на спине коконы муравьиных людей в соседний муравейник, бегает себе, как болид формулы один, ведь у него мутация, семь ног, седьмой на голове. Он всё время ударяется им на потолок, а нога бежит по потолку и толкает его обратно в муравейник, откуда он забирает коконы. Потому он своей слюной примотал эту нога на спину, и теперь даже коконы лучше держаться, потому что снизу есть опора. Вместо хвоста, так сказать, а ему, как бы и хорошо. Только один глаз ему иногда мешает, когда, выйдя из муравейника солнце светит ему в глаза. Было бы два глаза, он закрывал бы правый от правого солнца, и бежал себе с левым глазом. А тут, иногда спотыкается, и в глаз вонзается клещ. Вытащить их трудно, они со скрученными зубами. Но если пощекотать их между ног, они отпускают глаз.

Говорят, листья, что падают со стороны леса, что далеко за солнцем, в миллионах тысяч световых лет, прячется планета, которую нельзя увидеть ни одним телескопом. Там живут инопланетяне. Они ходят на голове, едят пальцами, а говорят танцами на ветру. Они по строению своему, как тонкий лист А4, встав боком, их разглядеть невозможно, а стоя напротив кого-либо, можно видеть их плоские лица. Нарисованный нос, глаза и рот. Инопланетяне часто любили смотреть со своей планеты на звёзды, только звёзды они видели не как мы, потому что и законы там были другие, словно всё вокруг было нарисовано цветными карандашом и фломастером. Белые не разукрашенные точки на бумаге, на синем небе, зелёные, едва ли закрашенные деревья, которые летали по воздуху, частотой 2 кадра в секунду, и животные, которые часто боролись с ветрами, и летали по планете, хватаясь и раздирая в клочья облака. Птицы были, как две палки, размахивали крыльями, и падали через минуту. Они могли летать едва ли минуту, а когда начинался дождь, все они прятались под укрытиями. Тут дожди были каменные и мокрые. Каждый из них был страшнее, чем они могли предположить. Но хватало всего, так сказать, лечь на землю и стать плоскими с землёй, частью планеты, и совсем камни не могли причинить вред, а вот дожди, от них прятаться было трудновато. Мокрый мир инопланетян становился непригодным для жизни, потому они придумали вентилятор из кожи чудищ, раскромсав их, чтобы проветрить землю.

Хорёк жил в норе под атомной электростанцией, и никогда не жаловался на радиацию. Хорёк носил свою шубу с опаской, ну а как же иначе, а всё потому, что шуба, была до невообразимости хищная, каждая волосинка — это черви с зубами, хищные. Черви съедали саму радиацию, прямо из воздуха и почвы, разрывая саму материю. На самом деле нам не известно. Но мы продолжим. Когда человек убил хорька, а тогда зверь вышел отлить за забором, после просмотра мультфильма; чтобы сделать себе на зиму одежду, черви съели человека, выпрыгнув из неё. Шуба стала ещё и жирнее. Ну не может же съесть червяк сто килограммов и не растолстеть. На земле многие